Война как политический феномен

Аннотация. В последние годы в международных отношениях актуализировалась проблематика войны и военных конфликтов. В некоторых регионах Земли война стала почти обыденным явлением. А в политике некоторых государств война или угроза развязывания войны стала важнейшим аргументом в отстаивании своих национальных интересов. Между тем понятие и сущность войны в социально-политической теории трактуется весьма неоднозначно. Поэтому хочу высказать свою точку зрения по этой проблеме.

Ключевые слова: война, военный конфликт, политика, политические интересы, политической конфликт, средство политики, насилие.

War as Political Phenomenon

Kozyrev Gennady Ivanovich - Professor of Sociology, Department of Sociology, D. Mendeleyev University of Chemical Technology of Russia. (Email:genkozyr@mail.ru).

Abstract. In recent years, war problems and armed conflicts are getting actual in international relations. Nowadays some regions of the world are at war for many years and war has become a part of everyday life in these regions. For some countries war or war threat becoming one of the most important argument in defending national interests. However, the meaning of the word “war” and the essence of war are defined in different ways by different social-political theories. And I would like to present my view on this problem.

Key words: the war, armed conflict, politics, political interests, political conflict, means of policy, violence.

В политической теории и в теории политического конфликта существуют две основные точки зрения на место войны в политике. Одни исследователи считают, что война не является политическим феноменом, другие придерживаются противоположной точки зрения.

Многие отечественные исследователи в этом вопросе ссылаются на К. Шмита, который считает, что война – включая гражданскую – не есть цель и содержание политики; война не является политической проблемой. «Политическое заключено не в самой борьбе, которая опять-таки имеет свои собственные технические, психологические и военные законы…» [1]. По мнению С.В. Смульского: «Война, если она началась, представляет собой процесс, вышедший из-под контроля» [2]. Схожую точку зрения высказывают Р.И. Гудин и Х.-Д. Клингеманн: «Грубая сила в ее чистой форме является предметом изучения физики (или таких ее общественных аналогов как военное дело или боевые искусства), но никак не политических наук. Сущность политики, как нам представляется, состоит именно в ограничениях, налагаемых на политических деятелей, и в тех стратегических маневрах, которые предпринимаются для того, чтобы не выходить за очерченные ими пределы» [3]. Ссылаясь на приведенные выше и другие мнения, А.В. Глухова делает вывод: «Поэтому не следует, на наш взгляд, сводить исследование политического конфликта к его крайним, революционным или вообще вооруженным формам (путч, мятеж, восстание и т. п.)» [4].

Существует также мнение о том, что до появления ядерного оружия война действительно являлась одним из средств в политике, но «сегодня, когда новая термоядерная война угрожает гибелью всему человечеству, с указанной формулой уже нельзя безоговорочно согласиться, ибо такая война – это не продолжение, а самоубийственный конец всякой политики» [5].

Противоположную точку зрения по этой проблеме имеет Э. Тоффлер. В качестве аргумента он приводит тот факт, что подобные высказывания (о прекращении войн, о исключении войн из политики) имели место и перед первой, и перед второй мировыми войнами, и гораздо позже, однако реальность такова что «за 2340 недели, прошедшие между 1945 и 1990 годом, всего три недели на земле не было ни одной войны… Как и в прошлом, воюющие страны не ограничиваются подсчетом экономических плюсов и минусов, начиная войну: они подсчитывают свои шансы на захват, расширение или удержание политической власти» [6, 39, 43 - 44].

На основе анализа современных американских подходов к войне как к средству политики, В.Н. Конышев приходит к выводу, что «со времен Клаузевица сущность войны не изменилась. Другое дело, что в начале XXI в. как практическое средство она приобрела иную специфику, зависящую от нынешнего характера вызовов, уровня развития военной техники и способов ведения боя» [7].

Достаточно взвешенную и аргументированную, на наш взгляд, позицию по обсуждаемой проблеме занимает М.М. Лебедева, согласно которой, мирные и насильственные методы в политическом конфликте находятся в диалектическом единстве: «войны часто заканчивались мирными пере¬говорами, а заключенные посредством пере¬говоров соглашения нарушались войнами. Более того, во многих случаях эти методы использовались как дополняющие друг друга средства в достижении политических целей» [8].

Теперь рассмотрим некоторые из существующих определений понятия «война».

1. «Война – общественно-политическое явление, представляющее собой борьбу государств, наций, классов средствами вооруженного насилия» [9].
2. «Война, организованная вооруженная борьба между государствами, классами или нациями (народами). Война – продолжение политики насильственными средствами» [10].
3. «Война (war), вооруженный конфликт между двумя или более сторонами, обычно преследующий политические цели… «Войной» называют также силовые конфликты (конфликты между классами и т. д.)» [11].
4. «Война – общественно-политическое явление, представляющее собой борьбу государств, наций (народов) средствами вооруженного насилия» [12].

Во всех приведенных определениях указывается на политический (социально-политический) характер исследуемого явления. Мы также придерживаемся мнения, что война – это политический феномен. Что же касается аргументов, которые приводят исследователи, не согласные с этим утверждением, то по этому поводу можно сказать следующее:

1. Утверждение о том, что военная сфера имеет свои законы, свои технические и иные нюансы не вызывает сомнения. Впрочем, также, как и не вызывает сомнения то, что в животноводстве, в промышленности и в экономике в целом, существуют свои специфические законы. Но исключить экономику из политики (потому, что она имеет свои законы) невозможно. По нашему мнению, нельзя смешивать тактику и стратегию ведения боя с тактикой и стратегией ведения войны, т. к. первое относится к «военному делу» или «боевым искусствам», а второе к политике. Политик может быть не компетентным в военном искусстве (также как и в животноводстве, медицине и т. д.) – для этого существуют конкретные специалисты. Поэтому для решения военно-политического конфликта он привлекает военных специалистов, для решения политико-правового – юристов соответствующего профиля (например, Конституционный суд) и т. д. Задача политика – решать политические проблемы, используя при необходимости все имеющиеся в стране ресурсы, в том числе и вооруженные силы. А для того, чтобы военные не выходили за отведенные им рамки «боевых действий» - верховным главнокомандующим в государстве, как правило, является первое политическое лицо (политический лидер), даже если он ничего не понимает в «боевом искусстве».

2. Аргументы типа: «сущность политики состоит в том, чтобы не выходить за определенные рамки или некие пределы», «определяя политический конфликт важно удержаться в рамках собственно политических явлений», на наш взгляд, являются не очень убедительными, вернее сказать – расплывчатыми. Например, политическая демонстрация стихийно переросла в потасовку с правоохранительными органами, т. е. «вышла за определенные пределы». Как быть – считать или не считать эту демонстрацию политическим явлением? Другой, более конкретный пример: в марте 2003 г. США и их союзники под надуманным предлогом вторглись в Ирак. Война продолжалась до декабря 2011 г. В результате этой войны геополитическая ситуация на всем Ближнем Востоке радикально изменилась. Считать ли это событие очередным упражнением в «боевом искусстве» (по Гудену и Клингеманну), или признать его по целям и последствиям политическим?

Суть проблемы, на наш взгляд, заключается в том, что все «политические рамки» весьма условны и подвижны. Их пределы определяются не в тиши научных кабинетов, а в реальной политике, в том числе и в ходе военных действий и после. Эти пределы во многом зависят от расстановки сил на политическом поле, и политических интересов основных политических акторов. Так, ковровые бомбардировки Дрездена и ядерные удары по Хиросиме и Нагасаки во время второй мировой войны, по мнению Нюрнбергского суда, не вышли за «политические рамки», а вот использование газовых камер и другие преступления фашистов и японских милитаристов были осуждены. Если бы в войне победу одержала другая сторона, то «политические рамки» имели бы совсем иные «пределы».

3. Действительно, насилие «в чистом виде» не имеет никакого отношения ни к политике, ни к политическому конфликту. Конфликт между «волком» и «ягненком» не возможен в принципе, т. к. волк – хищник, а ягненок – жертва. Порабощение или уничтожение беззащитной страны (народа) квалифицируется как агрессия, насилие, геноцид, но не как война. Определяя один из признаков войны, К. Клаузевиц писал: «Война не может представлять действия живой силы на мертвую массу и при абсолютной пассивности одной стороны она вообще не мыслима» [13]. Конфликт (в том числе и война) возникает тогда, когда возникает противоборство в котором каждая из сторон конфликта надеется на победу. Политика – это отношения между союзниками, оппонентами, противниками, врагами, которые предполагают поиск компромиссов, но не исключают и войну. Суть политики не в насилии, а в постоянном поиске баланса сил, в желании одних акторов господствовать над миром, и стремлением других не допустить этого господства. Если бы Соединенным Штатам удалось навязать всему миру свое безоговорочное господство (волк съел бы ягненка), то на международной политике можно было бы поставить «крест». Но пока существует многополярный мир, пока существуют силы, с которыми США вынуждены считаться – политика продолжается, в том числе и в виде различного рода войн.

Приведенные аргументы, на наш взгляд, дают нам основания утверждать, что война (угроза войны) продолжает оставаться одним из средств политики, и одной из форм политического конфликта. Опасность мировой термоядерной войны и угроза гибели всего человечества «заставляют» ядерные державы соблюдать мораторий на применение ядерного оружия. Однако ядерный потенциал стран, им обладающих, является весомым «аргументом» в их политике. Например, слабая в экономическом отношении Северная Корея, защищая свои политические интересы, постоянно шантажирует мировое сообщество своим ядерным оружием. Да и такие мировые ядерные державы, как США и Россия, периодически «напоминают» своим потенциальным противникам о возможности использования имеющегося у них ядерного оружия. Когда же для достижения политических целей «чисто» политических (экономических, идеологических и др.) «аргументов» не хватает, и когда отсутствует угроза глобальной термоядерной войны, то политики применяют военную силу. Поэтому число локальных войн в последние годы только возрастает.

Сходством (совпадением) между войной и политическим конфликтом является также то, что в обоих случаях речь идет о противоречиях и борьбе между большими социальными группами и политическими (социальными) институтами (государствами, нациями, классами). Другими словами, и политический конфликт, и война «решают» одни и те же задачи, только в войне применяются более радикальные методы и средства. Кроме того, войну нельзя сводить только к насильственным действиям, т. к. для достижения политических целей наряду с военными действиями, как правило, применяются экономические, дипломатические, идеологические и другие формы борьбы. Что же касается утверждения С.В. Смульского о том, что «война представляет собой процесс, вышедший из-под контроля», то по этому поводу достаточно убедительно высказал свою точку зрения Л. Козер (об абсолютных и институциональных конфликтах). Анализ многочисленных войн дает основания говорить также о войнах как о разной степени институционализированных конфликтах.

Теперь о сходстве и различии между войной и военным конфликтом.

И. В. Демидов выделяет 5 различительных признаков между войной и военным конфликтом:

1. Война как общественное явление всегда есть следствие длительной подготовки заинтересованных социальных сил. Военный конфликт может произойти случайно, преднамеренно, в результате стечения обстоятельств.
2. Война, в отличие от военного конфликта, кардинально меняет ситуацию в стране в целом, например, на режим военного времени. Последний может затронуть лишь отдельный регион.
3. Военный конфликт, как правило, не разрушает сложившиеся международные отношения. Война приводит к существенным изменениям в военно-политических отношениях.
4. Война, как правило, официально объявляется. Военный конфликт просто фиксируется сторонами.
5. Война предполагает введение военного положения, конфликт – этого не требует» [14].

По нашему мнению, сходство и отличие между войной и военным конфликтом заключаются в следующем.

1. В широком смысле (когда в конфликт вовлечены значительные силы и средства), военный конфликт может трактоваться как война, или как «необъявленная» война. Кроме того, и война и военный конфликт предполагают столкновение между военными формированиями (людьми специально мобилизованными, обученными, обеспеченными необходимым оружием, военной техникой, снаряжением, структурированными в военные подразделения).

2. В узком смысле военный конфликт представляет собой ограниченное по целям, средствам и масштабам столкновение (боевые действия) военных формирований, например, вооруженный инцидент между пограничниками двух стран.

3. Военный конфликт может произойти случайно или преднамеренно и рассматриваться как инцидент, который может стать поводом для полномасштабных военных действий, а может и не иметь «военного» продолжения, когда стороны находят иные пути урегулирования возникшего военного столкновения. Так, например, на границе между Индией и Пакистаном уже несколько десятилетий перманентно происходят военные конфликты, которые не перерастают в войну. В 1969 году на границе между СССР и Китаем произошли военные столкновения, которые также классифицировались как «военный конфликт».

4. Война, в отличие от военного конфликта, предполагает:

• определенную подготовку к широкомасштабным военным действиям, перестройку экономики на «военные рельсы», мобилизацию сил и средств, т. е. реальную готовность к ведению войны (реальное ведение боевых действий);
• институционализацию военного конфликта, т. е. объявление о том, что сторона (государство, класс, нация) находится в состоянии войны с определенным противником;
• легитимацию военного конфликта, т. е. признание окружающей социальной средой (мировым сообществом), что данный военный конфликт является не чем иным, а войной.

5. Военный конфликт может и не иметь политических целей и последствий. Война же всегда является следствием политики, всегда преследует политические цели, и всегда имеет политические последствия. Именно в этом заключается ее главное отличие и от военного, и от вооруженного конфликтов. Что же касается отличия войны от вооруженного конфликта, то, по нашему мнению, последний представляет собой более широко распространенное, но менее масштабное явление. В отличие от войны и военного конфликта, под понятие «вооруженный конфликт» подпадает даже уличная драка с применением любого вида оружия. Вооруженный конфликт - весьма неопределенное понятие. Он может иметь место между двумя экстремистскими организациями, преследующими, в том числе, и политические цели; это может быть перестрелка между охранниками двух лидеров; или стычка между вооруженными демонстрантами разных политических взглядов. Перечисленные выше признаки войны имеют важное значение не только для теоретического анализа, но и для практического применения. Невыполнение любого из этих признаков может привести к различного рода негативным последствиям. Поясним это утверждение на конкретных примерах.

1. Недостаточная подготовка СССР ко второй мировой войне привела Советскую армию к жестоким поражениям в 1941 – 1942 гг.

2. Объявление Англией и Францией войны Германии (1 сентября 1939 г.), без реального участия в боевых действиях, способствовали тому, что германские войска без особых помех разгромили Польскую армию, оккупировали Польшу – союзника Англии и Франции, и стали готовиться к новым военным походам. За свою объявленную, но не реализованную войну недобросовестные союзники жестоко поплатились. Уже в мае 1940 г. германские войска оккупировали Францию, а Англия стала подвергаться варварским бомбардировкам. Период с 1 сентября 1939 г. (объявление войны) и по начало реальных боевых действий на Западном фронте (май 1940 г.) вошел в историю как «Странная война».

3. Иногда сторона, участвующая в войне не желает признать это де-юре. Так, например, руководство СССР длительный период времени не желало признавать того, что наша страна ведет войну в Афганистане (1979-1987 гг.), хотя мировое сообщество считало, что СССР своим вторжением в Афганистан развязал полномасштабную войну. В результате положение СССР на международной арене серьезно осложнились. Также в сложное положение попали и воины-афганцы, статус которых оказался весьма неопределенным. Почти аналогичная ситуация сложилась и во время первой чеченской войны (1994 – 1996 гг.). Нежелание правящего класса признать, что в Чечне идет полномасштабная война с серьезным противником, привело к поражениям и на идеологическом и на военном фронтах. Положение удалось исправить только с началом второй чеченской войны (август 1999 г.).

В настоящее время (март 2013 г.) полномасштабная война ведется в Сирии, в которой правительственным войскам противостоят хорошо вооруженные и прошедшие боевую подготовку иностранные наемники и местные сепаратисты. Сложность ситуации состоит в том, что заинтересованные в смене правящего в Сирии режима Башара Асада страны, пытаются представить эту войну как гражданскую. Такая манипуляция понятиями позволяет недоброжелателям Асада инициировать принятие на Совбезе ООН санкций против Сирии, и открыто поддерживать наемников [15].

4. Возможны также варианты, когда одна сторон конфликта воспринимает боевые действия с другой как полномасштабную войну, а другая – как локальный военный конфликт (например, война в Чечне). В зависимости от характеристик участвующих в войне сторон, масштабов и средств ведения борьбы, войны подразделяются на следующие виды: мировые, межгосударственные, гражданские, партизанские, межнациональные, религиозные (межконфессиальные), тотальные, ограниченные (локальные), «холодные» и др. В зависимости от числа участвующих сторон – двухсторонние, коалиционные, мировые. Американским ученым Хантингтоном было введено такое понятие как межцивилизационные войны, т. е. войны между различными цивилизациями.

На рубеже XX и XXI веков мировой терроризм стал представлять реальную угрозу для всего мирового сообщества, что и побудило специалистов и политиков сделать вывод о том, что мировому сообществу объявлена террористическая война. Например, после захвата террористами школы в г. Беслане (1 сентября 2004 г.), российский президент В.В. Путин, оценивая эту трагедию, заявил: «Нам объявлена война». Аналогичное заявление сделал президент США Буш после теракта 11 сентября 2001 г. Подобные высказывания звучали и из уст других глав государств. Следовательно, можно сделать вывод, что многие страны уже несколько лет воюют, но не совсем ясно с кем.

С так называемой «террористической войной» в мировых масштабах человечество сталкивается впервые. Поэтому конкретные критерии определения этого феномена фактически отсутствуют. Так, если в обычной традиционной войне существуют противоборствующие стороны, участвующие в реальных боевых действиях; более-менее четко прослеживаются их сторонники (союзники, спонсоры и т. д.); существует предмет (причина), из-за которого началась война; имеются пространственные и временные параметры ведения боевых действий, то в террористической войне все эти факторы либо отсутствуют, либо прослеживаются весьма неопределенно. Зб. Бжезинский относит современный терроризм к одной из форм политического конфликта: «Деятельность почти всех террористической сил вырастает на почве политических конфликтов: конфликты ее порождают, и они же служат ее питательной средой» [16, 47].

Главными инициаторами террористической войны, по мнению многих исследователей, являются исламские фундаменталисты. Это мнение подтверждено многими исследованиями и реальными событиями. Так американский эксперт Роберт Пэйп в результате анализа биографических данных 67 из 71 смертника, подорвавших себя в западных странах от имени «Аль-Каиды», пришел к выводу, что подавляющее большинство террористов – граждане Саудовской Аравии и других стран Персидского залива; практически все они мусульмане-сунниты. Даже если в теракте замешаны граждане европейских стран или США, то их религиозная принадлежность все та же. [17].

Марксизмом были введены такие понятия войны, как «справедливая» («прогрессивная») и «не справедливая» («реакционная»). К справедливым относятся войны: национально-освободительные (антиколониальные), оборонительные (отечественные), гражданские (классовые) (но только со стороны революционного класса). К несправедливым были отнесены империалистические войны за передел мира, захватнические и классовые войны со стороны эксплуататоров.

Новые формы и средства ведения войны. Многие исследователи отмечают, что в условиях глобализации традиционные войны с официальным объявлением войны и всеобщей мобилизацией остались в прошлом. Для современных международных отношений характерными являются конфлик¬ты «низкой интенсивности» и «суррогатные войны». Конфликт низкой интенсивности определяется как «военное столкновение ниже порога стратегической войны, без подключения основных военных сил противоборстующих сторон. Такие конфликты не имеют четкой локализации в пространстве и во времени, ведутся на территории обеих сторон с при¬менением террористических актов и локальных военных операций» [18].

По мнению Зб. Бжезинского, «В эру глобализации «война» лишь уступает место неформальному, не знающему территориальных границ и часто анонимному противоборству» [16, 45]. «Тотальные войны оказываются бессмысленными актами, которые могут позволить себе только бедные государства. Войны между высокоразвитыми государствами (впрочем, маловероятные), как и военные операции развитых государств против более отсталых (вероятность которых выше), станут отныне вестись посредством все более высокоточных вооружений, а их задача будет состоять не в полном уничтожении общества противника …, а в его разоружении и последующем подчинении» [16, 28].

Э. Тоффлер также считает, что в эпоху информатизации приоритет отдается «информационным войнам»: «Интеллектуальные машины экономики создают интеллектуальное оружие для войны … Сегодня один F-117, совершив один боевой вылет и сбросив одну бомбу, может выполнить задачу, которую во время Второй мировой войны бомбардировщики Б-17 выполняли за 4500 вылетов, сбрасывая 9000 бомб …» [6, 118-119]. Однако Э. Тоффлер высказывает предположение о том, что «эпоха мелких драк» может стать лишь прелюдией большой геоинформационной войны [6, 44-45].

Причины возникновения войн весьма многообразны, столь же многообразны и их теоретические обоснования. Большинство теорий выделяют объективные и субъективные причины возникновения войн. При этом в качестве основной объективной причины называется «конфликт интересов», т. е. конфликт по поводу несовместимых объективно возникающих политических интересов. К субъективным причинам относят такие, как: политическое устройство государства, господствующая идеология, агрессивность лидеров и правящего класса, субъективные интересы отдельных политических группировок. Например, до сих пор российское общество не получило достаточно аргументированного ответа на вопрос о причинах возникновения первой чеченской войны (1994 – 1996 гг.). Но, по мнению некоторых аналитиков, эта война была нужна определенным кругам в окружении Президента РФ Б. Ельцина. Об этом, в частности, пишет в своей книге «Моя война. Чеченский дневник окопного генерала» активный участник этой войны генерал Г. Трошев.

По мнению П.А. Сорокина, основной причиной возникновения войны является наличие несовместимых ценностей во взаимоотношениях больших социальных групп. Так, контакты двух племен (народов) почти неизбежно приводят к войне, если их основные ценности были различны. Несовместимые ценности лежат и в основе религиозных войн. Аналогичным образом возникают и гражданские войны: «Фактически все гражданские войны в прошлом происходили от резкого несоответствия высших ценностей у революционеров и контр-революционеров» [19].

В соответствии с теорией, разработанной Н.С. Тимашевым, «Война возникает при сочетании во времени трех факторов: 1) наличность конфликта между государствами, … 2) неудача попыток разрешения конфликта мирным путем; 3) вера каждой из сторон в то, что победа в войне останется за ней. Все эти три условия отчасти субъективны, но в значительной мере и объективны» [20]. В данной теории, на наш взгляд, показана технология (условия, механизмы) трансформации политического конфликта в более высокую стадию противоборства – войну. Что же касается непосредственных причин возникновения межгосударственных конфликтов, то таковыми являются несовместимые политические интересы.

По мнению Э. Тоффлера, основной причиной возникновения войн является разделение современного мира на три противостоящие друг другу (конфликтующие между собой) цивилизации Первой, Второй и Третьей волны (аграрной, индустриальной, постиндустриальной цивилизациями). Каждая из этих волн цивилизаций имеет свои экономические, политические и др. интересы, свои представления о мироустройстве, свои ценностные ориентации. Поэтому основные противоречия на планете разворачиваются не между Востоком и Западом, не между Севером и Югом, не между разными религиозными или этническими группами, а между потенциально конфликтующими цивилизациями. Даже внутригосударственные гражданские и локальные межгосударственные войны Э. Тоффлер считает проявлением глобального конфликта между конкурирующими цивилизациями [6, 45-51].

Источником нестабильности, порождающим локальные и региональные войны в современном мире, по мнению Зб. Бжезинского, являются различного рода религиозные, националистические и террористические движения. «Интернациональная (а не международная в традиционном смысле) политическая жизнь все больше приобретает форму трансграничного, беспорядочного и часто сопряженного с насилием глобального процесса» [16, 34]. В этих условиях именно на Америке, по мнению Бжезинского, лежит особая миссия - поддерживать международную стабильность, «быстро и результативно проводить операции вмешательства в локальные войны, вне зависимости от территориальной удаленности очага конфликта от Соединенных Штатов» [16, 35].

Однако, вопреки мнению Бжезинского, реальность свидетельствует о том, что именно США и их союзники, преследуя свои геополитические интересы, своими «операциями вмешательства» провоцируют локальные и региональные конфликты и развязывают ничем не спровоцированные войны. При этом жертвами этих конфликтов, как правило, становятся страны, имеющие тесное взаимовыгодное сотрудничество с Россией и Китаем - потенциальными геополитическими противниками США. Так, только в последнее десятилетие жертвами «миротворческой политики» США и их союзников стали такие суверенные государства как Афганистан, Ирак, Ливия и Сирии, в которой уже третий год (с марта 2011) идет полномасштабная война.

Некоторые исследователи считают, что основная причина войн в современном мире состоит в самой сути капитализма, который не может существовать без экспансии. В настоящее время, когда все ресурсы Земли в основном перераспределены и освоены, а население превышает 7 млрд., капитализм переживает глбочайший кризис развития. Выходом из этого кризиса может стать новая мировая война [21]. По мнению В. Тимака, череда развязанных США и их союзниками войн в Афганистане, Ираке, Ливии и Сирии, являются фрагментами уже начавшейся «Большой войны», которая является основным геополитическим инструментом Запада. Поэтому после падения режима Башара Асада в Сирии, следующей целью этой войны станет Иран и бывшие республики советской Средней Азии [22].

Итак, на наш взгляд, все многообразие причин возникновения войн в обобщенном виде сводится к вопросу о власти и доминировании (в стране, регионе, мире). Если же рассматривать непосредственные причины тех или иных войн, то можно выделить следующие: борьба за власть и ресурсы, несовместимые политические интересы, несовместимые ценности, социокультурные различия (конфликт идентичности) и др. Все эти причины в обобщенном виде представляют собой политические интересы определенных стран, народов, наций, классов и политических элит. Поэтому когда общепринятыми легитимными методами субъектам политики не удается решить «конфликт политических интересов», как правило, более сильная сторона предпочитает использовать такой политический инструмент (по Клаузевицу) как война. Так, выступая на заседании Военно-промышленной конференции 20 марта 2013 г. вице-премьер РФ Д. Рогозин назвал угрозу применения военной силы ключевым фактором при решении политических и экономических вопросов в современном мире. Поэтому он считает что: «Пожимая руку своим партнерам стальным кулаком в лайковой перчатке, Россия должна демонстрировать миру свою твердую решимость отстаивать мир и свое в нем достойное место»

Подводя итог нашему рассуждению, можно опять привести слова Клаузевица о том, что «Война не просто политический акт, но реальный политический инструмент, продолжение политической торговли, способ добиться тех же целей иными средствами» [23]. Поэтому чтобы не стать жертвой чужих геополитических интересов, Россия должна быль экономически и технически развитой страной, обладающей сильной и современной армией.

Литература

1. Шмит К. Понятие политического. // Вопросы социологии. 1992. Т. 1. № 1. С. 45.
2. Смульский С.В. Идентификация военного конфликта. (Методологические и теоретические ориентиры) // Политические исследования. 1995. №. 4. С. 160.
3. Политическая наука: новые направления / Под ред. Р. Гудина и Х. – Д. Клингеманна. М., 1999. С. 33.
4. Глухова А.В. Политическая конфликтология: между старыми и новыми подходами // Конфликтология – теория и практика. СПб., 2003. С. 24.
5. Тадевосян Э.В. Словарь-справочник по социологии и политологии. М., 1996.
6. Тоффлер Э. Война и антивойна: Что такое война и как с ней бороться. Как выжить на рассвете XXI века. М., 2005.
7. Конышев В.Н. Война как средство политики: современные американские подходы // Общественные науки и современность. 2004. № 5. С. 112.
8. Международные отношения: теории, конфлик¬ты, движения, органи¬зации / Под ред. П.А. Цыганкова. М., 2007. С. 80.
9. Краткий политический словарь. Издание шестое, дополненное. М., 1989 С. 84.
10. Советский энциклопедический словарь. Издание четвертое. М., 1988. С. 238.
11. Политика: Толковый словарь: Русско- английский. М., 2001. С. 79.
12. Капото А.С. Война / Социологическая энциклопедия в 2-х томах. Т. 1. М., 2003. С. 161.
13. Клаузевиц К. О войне. М., 1934. С. 16.
14. Социологическая энциклопедия в 2-х томах. Т. 1. М., 2003. С. 483.
15. Марат Мусин: взгляд из Дамаска. http://newsland.com/news/detail/id/1120858/ (дата обращения: 08.02.13).
16. Бжезинский Зб. Выбор. Глобальное господство или глобальное лидерство. М., 2005.
17. См.: Адамишин А. Прелюдия большой войны? // Международная жизнь. 2005. № 7-8. С. 15 – 16.
18. Василенко И.А. Конфликты низкой интенсивности и «бархатные революции» как технологии современной геополитики. / Вестник Московского ун-та. Серия 12. Политические науки. № 6. 2006. С. 6.
19. Сорокин П.А. Причины войны и условия мира. // Социологические исследования. 1993. № 12. С. 141 – 142.
20. Тимашев Н.С. Как возникают войны // Социологические исследования. 1993. № 12. С. 149.
21. Что такое «Капитализм» и зачем ему третья мировая война. http://newsland.com/news/detail/id/1144025/ (дата обращения: 19.03.13).
22. Тимак В. Где, когда, как и почему начнется большая война с РФ. http://newsland.com/news/detail/id/976611/ (дата обращения:15.01.13).
23. Цитирую по: Гидденс Э. Тотальная война. http://do.gendocs.ru/docs/index-14562.html?page=34 (дата обращения (24.03.13).