Домострой по-таджикски

Насилие – признак слабости
Неуверенных в себе людей
(Логический вывод автора)

Осенью 1966 года меня как допризывника послали от Военкомата учиться на водителя автомобиля. Учебный комбинат, в котором проходило моё обучение, находился в областном городе Куляб Таджикской ССР. Поэтому мне приходилось из своего приграничного райцентра Московский на будние дни уезжать в Куляб, где я остановился у тётки, а на выходные дни возвращаться домой. Расстояние от райцентра Московский до Куляба примерно 60 км.

Однажды погожим субботним днем я ехал в кузове грузового такси в сторону своего дома. Грузовое такси представляло собой обычный грузовик ГАЗ-51 с увеличенными для безопасности пассажиров бортами и с деревянными сидениями-скамейками вдоль бортов. Для посадки и высадки пассажиров по центру заднего борта располагалась дверца, а снаружи от пола кузова вниз – металлическая лесенка. Посадка и высадка по такой лесенке представляла определенные сложности, особенно для стариков и инвалидов.

Мы проехали уже большую часть пути, когда прямо на проезжую часть дороги выскочил молодой человек среднего роста в тёмном костюме и стал решительно махать правой рукой, требуя чтобы «такси» остановилось. Водитель был вынужден резко затормозить, вызвав недовольство сидевших в кузове пассажиров. А решительный молодой человек, бросив водителю – «подожди, я с женой» – побежал на противоположенную обочину, где стояла в цветастом национальном платье, с головой закутанной белым платком невысокая женщина.

Ещё не добежав до женщины, молодой человек резким командным голосом крикнул ей – «Ну, чё стоишь? Не видишь – тебя ждут!». Но женщина не пошевелилась. Тогда он подбежал и ударил её правой рукой наотмашь по голове. Потом схватив женщину за левую руку, стал тащить к машине, периодически «награждая» её, то пинком под зад, то оплеухой. Женщина чуть слышно скулила и порой вскрикивала. При этом, не смотря на получаемые оплеухи, она старалась прикрывать платком своё лицо, как предписывают местные традиции.

Когда молодой человек подвёл, а вернее, подтащил свою жертву к заднему борту машины, сидевшие на задних местах кузова пассажиры-мужчины, услужливо открыли дверцу грузового такси и протянули руки, чтобы помочь бедняге влезть в кузов.

Женщина, видимо находясь в глубоком стрессе, никак не могла уцепиться руками за металлический поручень, находившийся с левой стороны от посадочного проёма. Кроме того, она никак не могла попасть ногой на первую ступеньку металлической лесенки, расположенной достаточно высоко от земли. Всё это вызвало очередной приступ гнева у истязателя и он, изливая нецензурную брань, стал грубо пихать женщину под зад снизу вверх, пытаясь затолкать её в кузов.

Стоявшие в кузове по бокам открытой дверцы двое мужчин, наконец, сумели ухватить женщину за руки и затянуть её в кузов. При этом платок, до этого прикрывавший жертве лицо, вынуждено не придерживаемый руками женщины, невольно опустился ей на плечи. И я, сидевший невдалеке, увидел красивое девичье, почти детское, лицо, измазанное кровью и следами побоев. Большие чёрные глаза несчастной одновременно выражали и ужас, и недоумение – за что!? И мольбу – помогите, пощадите! А вот на «законную» рыцарскую защиту сидевших в кузове мужчин разных возрастов, она не надеялась – это бы нарушило существующие традиции. И истязаемая тираном женщина-девочка, чуть слышно плакавшая от побоев и унижения, с раннего детства усвоила эти традиции.

Оказавшись в кузове, женщина торопливо прикрыла платком лицо и опустилась на пол кузова, продолжая чуть слышно всхлипывать. Рядом на корточках примостился пышущий ненавистью к женщине, её истязатель.

Когда машина, наконец, тронулась и пассажиры стали успокаиваться, старший из них, сидевший на сиденье-скамейке у переднего борта мужчина лет 60-и с наполовину поседевшей клинообразной бородой, обратился к молодому человеку:

– Молодой человек, чем провинилась перед Вами эта женщина, что Вы так с ней строго обращаетесь? И кто для Вас эта женщина?

– Это моя жена, – с нотками вызова и ещё не утихшего гнева ответил молодой человек.

Но в ходе дальнейшего диалога он стал успокаиваться и охотно рассказывать уважаемому «старцу» и пассажирам «такси» о своей нелегкой доли, очевидно надеясь на сочувствие.

Утром молодой человек пошел на работу, а жена, вопреки его запрету, решила навестить свою родительскую семью, проживавшую в другом кишлаке, находившемся в десятке километрах в сторону Куляба. Кто-то из домашних сообщил молодому человеку о своеволии жены, и он, «поймав» попутку догнал автобус, на котором ехала жена. Остановив автобус, очевидно, таким же образом, как и наше «такси», он вывел из него жену и стал дожидаться попутного транспорта в обратном направлении. Так эта супружеская пара оказалась в кузове нашего «такси».

Вот вроде и сказочки конец. Но, как говорят – дьявол кроется в деталях. Из рассказа слушатели узнали, что молодой человек взял себе в жены эту неблагодарную женщину всего три месяца назад. А она уже дважды пыталась без его разрешения поехать к родителям (толи погостить, толи просить у них защиты – я не понял). Но, зная её скверный характер, молодой человек был на чеку, и каждый раз пресекал своеволие жены.

Ещё молодой человек сетовал, что за эту строптивую девчонку семья заплатила большой калым (выкуп за невесту), который копила много лет. Хотя были и другие более выгодные варианты приобретения жены. При этом об избитой и униженной жене молодого человека говорилось как о неудачно приобретенной вещи или строптивой козе, которая не желает стоять в хлеву, а норовит выбежать на лужайку. Её мнение и её чувства никого не интересовали. Так же как при остановке и посадки в кузов «такси», её с бранью и побоями муж-тиран выволок из автобуса. И никто из пассажиров ни тогда, ни сейчас даже не попытался защитить несчастную. По местным обычаям, купленная жена – собственность мужа-хозяина и он волен поступать с ней по своему усмотрению.

Однажды в десятилетнем возрасте по дороге в школу я стал невольным свидетелем задержания милиционерами мужа-собственника, который ударом ножа убил за непослушание недавно купленную жену-девчонку. Это, конечно же, крайности, которые возможны в любом социуме. Значение же имеет причина убийства. Несчастная без разрешения мужа, пошла проведать приболевшую маму, которая жила невдалеке. А муж, оповещенный родственниками, специально вернулся с работы, чтобы застать непослушную жену-собственность на месте «преступления».

Доведенная до абсурда традиция выкупа невесты создавала предпосылки неприязни и даже ненависти между семьёй мужа, вынужденной платить за невесту, и невесткой-женой, которая могла не оправдать ожиданий мужа и его семьи. И если в семье имелись девочки и мальчики, то отец семейства, как правило, сначала выдавал (продавал) дочку замуж, чтобы получить доход в виде денег, скота или имущества, а потом уже женил сына.

Например, наш сосед по подворьям не женил сына-первенца, пока его старшая дочь, которая была младше сына года на четыре, не достигла совершеннолетия и её не выдали замуж. Когда женили сына, соседка-мать жениха жаловалась моей маме, что калыма полученного за дочку не хватило, так как сыну, окончившему педвуз, выбрали такую же образованную невесту, за которую пришлось заплатить гораздо больше. Ведь семье невестки пришлось ещё несколько лет после достижения совершеннолетия содержать и обучать дочку. Поэтому в увеличенный калым были включены эти дополнительные расходы. Как говориться: ничего личного – только бизнес. В более сложную ситуацию попадают потенциальные женихи, семьи которых не в состоянии заплатить калым за невесту. Они, как правило, вынуждены много лет работать и копить нужную сумму, ограничивая себя во всём, чтобы, в итоге, жениться. К такой категории «женихов» относился, например, обучавший меня вождению инструктор, которому было уже за тридцать. Но он пребывал в приподнятом настроении, так как, по его словам, нужную сумму он уже накопил и ждёт лишь, когда через пару месяцев невесте исполниться 18 лет.

Проигрывает в такой системе брачно-семейных отношений, прежде всего, молодая семья, вынужденная порой отдавать последнее, чтобы приобрести жену-невестку. Но ещё в более сложном положении оказывается сама жена-невестка, на которую в новой семье могут возложить вину за бедственное положение молодой семьи. Поэтому отношения к ней со стороны мужа и домашних, нередко, весьма предвзятые, чему я был неоднократным свидетелем.

Прошло более пятидесяти лет с того памятного дня, когда я ехал из Куляба в райцентр Московский на грузовом такси. Вспоминая тот день, я невольно задавался вопросом: а как сейчас обстоит проблема с калымом на моей малой Родине в Таджикистане. Поэтому, как-то встретив в Москве своего земляка из Курган-Тюбе, где я учился в техникуме, я задал ему волнующий меня вопрос. И он рассказал мне, что проблема с калымом не только не ушла в прошлое, а с развалом Советского Союза весьма актуализировалась. И за невесту стали платить ещё больше и женщины, особенно в сельской местности, стали более бесправными.

Зайдя в Интернет, я нашел статью «Почему таджикские женщины предпочитают самоубийство через самосожжение?», из которой узнал, что в 2016 году в Таджикистане 596 женщин совершили самоубийство. Основными причинам суицида специалисты считают «психическое состояние и проблемы в семье». (См.: https://knews.kg/2018/03/20/pochemu-tadzhikskie-zhenshhiny-predpochitayut-samoubijstvo-cherez-samosozhzhenie/).

Невольно напрашивается вывод о том, что Советская власть за 70 лет не сумела избавить Таджикистан от средневековых традиций в брачно-семейной сфере, несмотря на колоссальные усилия в сфере образования, права, культуры, экономики и других сферах. И на всё это были затрачены значительные ресурсы, шедшие, в основном, из Центральной России. Но ныне Средневековье, как  сведетельствуют опросы моих земляков, еще не до конца изжито в Таджикистане и в других бывших Среднеазиатских республиках распавшегося СССР. И это Средневековье, в виде бесконтрольной миграции, может захлестнуть и Россию, как оно заполоняет и подминает под себя в настоящее время многие страны Западной Европы.

Следовательно, нельзя игнорировать этапы эволюционного развития народа. Но можно не пускать Средневековье в свой дом.

10.11.2019 г.