Предательство. Главы 42 - 45

42. Делай, что должен, и будь, что будет

Расположение разведбата походило на перевалочный пункт, на котором подсчитывали и распределяли мертвых, тяжело-, средне- и легкораненых по специально отведенным местам дислокации. Тяжело раненых, после оказания им первой неотложной помощи, спешно вывозили машинами и вертолетами в госпиталь. Остальные раненые ждали своей очереди. Большинство уцелевших в этой бойне разведчиков-контрактников подавали рапорта об увольнении из вооруженных сил.
 Все выжившие в этой странной боевой операции, находились в крайне растерянном и подавленном состоянии. Людям, рисковавшим своей жизнью и честно исполнившим не вполне понятный боевой приказ, было стыдно смотреть друг другу в глаза. Стыдно за то, что они остались в живых, в то время, как их товарищи убиты или тяжело ранены. Стыдно за то, что они доверились штабным командирам, которые в силу своей бездарности или продажности, посылают молодых парней на ничем не оправданную смерть. Стыдно за то, что страна с великим боевым прошлым не в состоянии выделить из числа своих офицеров честных и умелых полководцев. Стыд, подавленность и протест против случившейся несправедливости переполняли бойцов.  Они ощущали, что над всем расположением разведбата, и над всей огромной страной витает смердящий запах предательства…
Алексей, после тяжелых раздумий, тоже написал рапорт об увольнении и понес его на подпись к ротному, который только накануне обосновал свой кабинет в одной из комнат здания, в котором располагался штаб и командование батальона. Он ожидал, что ротный одобрит его решение. Ведь совсем недавно капитан Селин сам предлагал Алексею вернуться домой к сыну. Но ротный, находившийся в крайне расстроенном состоянии, вдруг повел себя иначе.
- Знаешь, Алексей, я думаю, что тебе не стоит торопиться с увольнением.
- Как это не стоит? Вы ведь меня сами об этом недавно просили. – удивился Алексей.
- Просил, не отрицаю. Но это было до последнего боя. А сейчас ситуация поменялась.
 Что поменялось! – вспылил Алексей. – Как предавали нас штабные крысы, так и предают. Сколько ребят полегло зазря! Мы еще легко отделались, а вторая рота, считай, полностью уничтожена…
- Ты не кипятись! – перебил капитан Алексея. – У меня тоже на душе кошки скребут. - Ротный сделал паузу, видимо успокаиваясь, и продолжил уже спокойным тоном. – Вот ты говоришь, что наша первая рота легко отделалась. И третья рота, хоть и понесла потери, но тоже сохранила свою боеспособность. Серьезно пострадала только вторая. А ведь у тех, кто нас предал, и у тех, кто заплатил этим иудам их сребреники, были совсем иные планы. Они хотели уничтожить весь батальон, до последнего солдата. Но не вышло. Их подлый план не сработал, во многом благодаря нашему умению воевать. Вот они теперь и бесятся. Контракт по уничтожению разведбата оказался не выполненным. Понимаешь, о чем я говорю?
- Понимаю, что большинство бойцов выжило. Но, что касается боеспособности подразделений, то тут полное фиаско. Ведь многие из уцелевших ребят, также как и я, собираются домой. Бойцы не верят своим штабным командирам. В ротах от нашей, так сказать, «старой гвардии» остались единицы.
- Вот в этом и заключается суть проблемы. – Капитан, видимо от волнения, сломал карандаш, который вертел в руках и бросил его в корзину для мусора. Потом он встал из-за стола, за которым велась беседа и, пройдясь  по кабинету до входной двери и назад, опустившись на стул, продолжал. – Для противника хорошо обученные и мотивированные на победу контрактники являются главной угрозой. Поэтому они, видимо, не пожалели денег на разработку операции по нашему уничтожению. Но главная цель этой подлой операции состояла не столько в нашем уничтожении, сколько в том, чтобы нас запугать. Чтобы все до единого контрактники уволились. Запугать также и тех, кто только собирается служить по контракту. Но у них ничего не получилось. Недавно я получил информацию о том, что буквально завтра-послезавтра к нам прибывает новое пополнение контрактников. Это, в основном, опытные бойцы. Но с ними надо поработать, чтобы в считанные дни восстановить былую боеспособность нашего батальона. Вот поэтому, Алексей, я и прошу тебя задержаться на две-три недели. Обучишь новобранцев, сам с радостью провожу тебя домой.
- Обучить не проблема. Но для чего? Кто может дать гарантии, что и эти ребята не станут очередной жертвой предательства?
- Не станут. – Уверенно заявил капитан и стал обосновывать свою уверенность. - Начштаба Вертитского переводят в другой военный округ. Сам попросился – боится возмездия. Подполковник Мирошкин подал рапорт на увольнение. Тоже боится, что его свои же ребята прибьют. Я назначен командиром батальона. Постараюсь впредь не допустить того, что случилось.
Алексей уже слышал о новом назначении Селина и о кадровых перестановках в штабе округа и искренне радовался этим событиям. Но в коренное улучшение дел на фронте он не верил.
- Рад за вас. Поздравляю! Да и за батальон тоже рад.  Но если честно, думаю, что от перестановки нескольких командиров насквозь прогнившая и пропитанная ложью и жаждой наживы система управления армией и страной существенно не изменится.
- Видишь ли, Алексей. Дело не только в системе, которая правит страной на всех уровнях власти. Она, к сожалению, у нас никудышная. А дело в том, что изменилось отношение россиян к этой войне. Слишком велико было унижение русского народа от того, что происходило в первую чеченскую. Винить в этом, конечно же, надо правящий режим, который дезорганизовал общество и армию, а потом развязал не совсем понятную войну. В результате, против нас играли самые различные факторы. Это и недостаточная подготовка федеральных войск, и бездарное командование, и продажные политиканы во власти, и псевдо правозащитники, и зарубежные гуманитарные организации, и ангажированные СМИ – всё работало на дискредитацию нашей армии и отдельных бойцов. Чеченские боевики в этих условиях возомнили себя праведными волками, которые режут наших солдат как заблудших баранов. У них даже на знамени красуется волк.
Унижение всколыхнуло духовно-волевой потенциал нации. На смену необученным юнцам пришли мотивированные профессионалы. Или говоря на чеченском сленге – волкодавы. Поэтому чеченским волкам осталось недолго рыскать по горам. И они это чувствуют и идут на любую подлость, находя иуд в наших рядах. Но попытка уничтожения нашего разведбата не может остановить людей, желающих наказать обидчиков и восстановить свое доброе имя. Да и всему российскому народу нужна победа в этой войне. Нужна хоть какая-то надежда на то, что не всё ещё разворовано и продано.
Алексей видел, что Селин разволновался от своих же слов и не стал ему возражать. Хотя возразить и было что. Сделав небольшую паузу, капитан заговорил, понизив голос:
- Ты прав в том, что мы, к сожалению, не можем изменить сложившуюся в нашей стране систему власти, которая продолжает разваливать и разворовывать страну. Вчера я узнал, что  старый президент добровольно оставил свой пост. Теперь страной будет править недавно назначенный премьер-министр. Можно было бы и порадоваться, что страна, наконец, избавилась  от неадекватного правителя. Но я не питаю иллюзий. Система власти, как правило, назначает того, кто будет защищать ее интересы. Следовательно, смутное время для нашей страны еще не закончилось. Поэтому надеяться надо, прежде всего, на себя. Чтобы каждый на своем месте делал, что должен делать, несмотря ни на что. Есть даже такая поговорка: «Делай, что должен, и будь, что будет». Бороться со злом можно, хотя бы не допуская его со своей стороны. Я лично хочу до конца исполнить работу, которую мне поручили. Хотелось, чтобы и ты мне в этом помог.
- Я Вас понял, товарищ капитан. Готов помочь всем, чем могу…

43. Новые обстоятельства

После трагических событий у села Дуба-Юрт прошло три недели. За это время Алексей с двумя помощниками подготовил две группы разведчиков, которые могли действовать как в составе более крупного подразделения, так и самостоятельно выполнять боевые задачи. Аттестацию подготовленные группы получали только после участия в двух-трех боевых операциях, ход проведения и результаты которых тщательно анализировались. «Разбор полетов» позволял вносить необходимые корректировки в процесс дальнейшей подготовки разведчиков.
Стратегию и тактику подготовки разведчиков разрабатывал и курировал лично капитан Селин, который через две недели после назначения его командиром разведбата получил звание майора. К этому времени батальон полностью восстановил свою боеспособность и готовился приступить к активным боевым действиям.
- Вот видишь, Алексей, назло всем нашим внешним и внутренним врагам, мы восстановили батальон, - радовался вновь испеченный майор, принимая Алексея в своем кабинете.  – Теперь нам по плечу выполнить любую боевую задачу.
- А это значит, что и мой дембель не за горами, - воспользовавшись моментом, напомнил Алексей комбату о том, что после восстановления батальона Селин обещал отпустить его домой. В одном из последних писем, полученных из дома, мама писала, что его сын – Сережа, уже самостоятельно сидит и даже пытается ползать. «А как он улыбается и забавно смеется!», восхищалась внуком бабушка. И еще мама в тысячный раз просила сына поскорее вернуться домой.
- Я помню свое обещание и готов отпустить тебя хоть сегодня. Но возникли новые обстоятельства…
- Какие ещё обстоятельства? Что, очередной предатель появился в высшем командном составе и ему тоже нужен «товар» для продажи? – с удивлением и иронией спросил Алексей.
- Я прошу тебя, не ёрничай и не береди мне душу. Ты должен понимать, как мне самому непросто…
Алексею вдруг стало стыдно за свои слова. «Мелкая эгоистичная душонка», ругал себя Алексей. «Думаю только о своих личных проблемах, в то время как Селин переживает за каждого солдата и за весь батальон». Он только сейчас подметил, что за последние недели комбат осунулся и постарел, а на его висках появилась седина, которой он раньше не замечал.
- Простите, товарищ майор. Как-то само собой вырвалось… Я не хотел Вас обидеть…
- Ладно, замётано. Давай перейдем к делу. Обстоятельства, о которых я тебе говорил, состоят в следующем. За ходом подготовки разведчиков следили из штаба ГРУ (Главного разведывательного управления). В целом они одобрили наши методы подготовки, хотя и сделали немало замечаний. На днях разведбат сменит место своей дислокации. Я уже получил приказ. А на этой базе ГРУ планирует создать временный «Центр» подготовки разведчиков. Командовать Центром будет подполковник Щербина Владимир Васильевич. Насколько я знаю, это честный боевой командир и настоящий профессионал. Он очень заинтересован в твоей помощи и просил меня, предварительно, поговорить с тобой. Еще он говорил, что долго тебя не задержит. Для него сейчас важно наладить дело. А ты здесь, вроде как старожил…
Алексей не ожидал от комбата такого предложения. Он уже смирился с мыслью о том, что ему придется расстаться с Селиным, который стал ему другом и наставником. Смирился и с тем, что его первая разведрота уже без него будет выходить на боевые задания. Мысленно он уже находился на пути к своему дому. Между тем, комбат продолжал:
- Я прошу тебя не торопиться с ответом. Знаю, что тебя ждут дома важные дела, ну и всё такое. Но и ты должен понимать, что каждая подготовленная тобой группа разведчиков в бою стоит целого батальона обычных солдат. Да и Щербине надо помочь. Он стоит того. Я о его подвигах слышал еще в Афгане. Кстати, он «Герой России» и кавалер многих орденов и медалей, хотя и не любит демонстрировать свои награды.
- Если честно, то я в полной растерянности…, - нерешительно промямлил Алексей.
- Ну, вот и хорошо, - с облегчением сказал комбат, как будто он получил от Алексея «добро». – Ты подумай до завтра. Завтра часам к одиннадцати должен подъехать Щербина. Ты с ним поговоришь и примешь окончательное решение.
На следующий день Селин пригласил Алексея к себе. Войдя в кабинет, Алексей увидел сидящего напротив комбата подполковника, который, выслушав «доклад» Алексея, поднялся ему навстречу, улыбаясь широкой добродушной улыбкой. Это был стройный, широкоплечий мужчина, лет сорока, с чуть курносым носом, серыми глазами и темно-русыми, коротко постриженными волосами. В каждом движении офицера чувствовалась натренированность мышц и притаившаяся сила. «Тигр», - мысленно сравнил Алексей подполковника с мощным хищником.
- Ну, здравствуй, сержант, - протянул крепкую, с шершавой ладонью, руку незнакомец. – Я подполковник Щербина. Приятно познакомиться…
- Взаимно, - чуть робея, промолвил Алексей.
- А мы как раз о тебе с комбатом говорили…. Раздевайся и присаживайся. Есть разговор.
- Я, с Вашего позволения, пойду по делам, - обратился комбат к подполковнику.
- Да, конечно. У нас тут разговор больше личного плана, - с ноткой извинения в голосе согласился Щербина.
Селин, одевшись, вышел из кабинета. Алексей снял бушлат и шапку, и повесил их на прикрепленную к стене вешалку.
- Присаживайся, - жестом указал на стоявший возле стола стул подполковник. Его лицо приняло сосредоточенное, деловое выражение. – Буду с тобой предельно откровенен, Алексей Андреевич. Я тщательно изучил твои документы, или, как говорят – досье. Не буду скрывать, есть в твоей биографии кое-какие неприятные моменты, связанные с твоей бывшей женой, но это мелочь, по сравнению со многими необходимыми нам качествами. Тебя весьма положительно охарактеризовал твой непосредственный командир - майор Селин. Да и майору Филину из особого отдела, несмотря на то, что он мужик дотошный и любит выявлять человеческие слабости и пороки, ты тоже понравился.
Теперь по существу вопроса. Ты уже в курсе, что мне поручено создать здесь временный «Центр» подготовки разведчиков. Кое-какая инфраструктура, благодаря и твоим трудам, здесь уже имеется. Но мне нужен специалист, который во всем этом разбирается. Иными словами, мне нужен ты, хотя бы на первое время, пока не освоятся другие.
- Но мне Селин обещал…, - пытался отстоять свое право на возвращение домой Алексей. Но Щербина его перебил:
- Я в курсе. Я также знаю, что у тебя сложилась непростая ситуация в семье. Поэтому прошу тебя задержаться всего лишь на пару недель, ну максимум дней на двадцать. Пойми, от твоего боевого опыта и тренерских способностей зависят жизни многих людей. Ты ведь сам знаешь, чего стоит в бою неподготовленный солдат.
- Да уж… Насмотрелся…, - неопределенно промолвил Алексей.
Подполковник стал приводить еще аргументы в пользу того, что Алексею необходимо на время задержаться в Чечне. В какой-то момент ему стало неловко за себя и за Щербину: «Что это я, в самом деле? Боевой офицер, Герой России, уговаривает меня, как красну девицу, а я строю из себя недотрогу», и Алексей понял, что не может отказать такому человеку, как Щербина.
- Товарищ подполковник, я готов задержаться на пару недель и помогать Вам всем, чем смогу.
- Ну, вот и славно, - не скрывал радостного блеска своих глаз Щербина. – Я думаю, мы с тобой найдем общий язык…
Потом они еще долго обсуждали общий план будущих мероприятий по созданию Центра подготовки разведчиков и конкретные задачи, которые предстоит решать Алексея…

44. Герои и предатели

С первых дней создания Центра подготовки разведчиков Алексей с головой погрузился в его работу. В Центр прибывали новобранцы, в основном контрактники. Их делили на группы, каждую из которых возглавлял боевой офицер. Алексей вел занятия по приемам рукопашного боя и делился опытом ведения боевых действий в непредвиденных обстоятельствах. Подполковник Щербина, несмотря на свою занятость, нередко присутствовал на занятиях, которые проводил Алексей. Обычно после посещенного занятия, Щербина оставлял командира группы и Алексея для анализа увиденного. При этом подполковник не только давал полезные советы, но и лично показывал приемы рукопашного боя и навыки ведения боевых действий. Алексей был буквально поражен военными познаниями и огромным боевым опытом подполковника. Уже через несколько таких занятий Щербина стал для Алексея непререкаемым авторитетом.
Однажды  Щербина вызвал Алексея к себе в кабинет и после формального приветствия, уже по-дружески предложил:
- Присаживайся, Алексей. У меня для тебя есть приятные новости. Во-первых, хочу поздравить тебя с очередной боевой наградой - медалью «За отвагу». Завтра перед строем будем вручать.
- Спасибо, товарищ подполковник.
- Спасибо скажи майору Селину. Он посылал на тебя наградной лист. А саму медаль ты заслужил сам. Так что я здесь не причем. А вот, что касается меня, то я подготовил документы на присвоение тебе звания лейтенанта. Как ты на это смотришь?
- Товарищ подполковник, я же собираюсь увольняться. Мне это звание вроде и не к чему.
- Как говорил известный полководец: «Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом».
- Тогда меня можно записать в разряд плохих солдат. Я о генеральском звании никогда не мечтал, - откровенно признался Алексей.
- Ну, если ты отказываешься от генеральского звания, то я не буду настаивать, - шутливым тоном заверил его подполковник. И продолжил уже вполне серьезно. - Видишь ли, Алексей, уволишься ты или нет, а полученное тобой звание офицера останется с тобой навсегда. Я считаю, что ты давно уже перерос свое сержантское звание. Да и по штатному расписанию ты сейчас занимаешь офицерскую должность. Поэтому, советую тебе не отказываться от того, что ты заслужил.
- Извините, но я об этом не думал.
- Может это и правильно. Ведь, настоящие патриоты служат не за звания и награды. Но долг государства состоит в том, чтобы воздавать каждому своему защитнику по его заслугам. К сожалению, не всегда так бывает. Многие герои остаются без наград, в то время как пройдохи незаслуженно получают и звания, и награды. Я еще в Афганистане насмотрелся на этот театр абсурда. Пришлет какой-нибудь высокопоставленный чин своего сынка-офицера в Кабул. Тот месяца два-три послоняется по штабным кабинетам, получит боевую награду, а то и внеочередное звание за якобы проявленное мужество во время проведения боевой операции, и возвращается в Союз уже «боевым» офицером, с неограниченными перспективами. А в реальности – это навсегда нравственно испорченный, трусливый карьерист.
- Мне майор Селин рассказывал про Афганистан, как их Королевский батальон попал в засаду из-за предательства.
- Я знаю этот случай в Пандшерском ущелье. И даже в составе военспецов участвовал в расследовании этой бойни. К сожалению, высшему командованию тогда удалось замять этот вопиющий факт очевидного предательства.
- Товарищ подполковник, извините за наивность, но получается, что в нашей армии полным полно предателей? И чем выше уровень командования, тем их больше.
- А вот в этом я с тобой не согласен. Армия в той или иной мере отражает состояние всего общества. Если идет деградация общества, то деградирует и армия. Конечно же, предательство, как явление, существовало и, очевидно, будет существовать всегда. А вот масштабы этого явления зависят, на мой взгляд, от нравственного состояния общества и каждого отдельного человека, а также от конкретных условий, в которые попадает этот человек. Если общество переживает масштабный кризис, то огромное количество людей попадает в экстремальные условия. И вот тогда наступает, своего рода, момент истины: кто-то становиться героем, а кто-то предателем. В общей массе населения и тех, и других не много. Но принципиально важным для выживания общества является их соотношение. Если предателей становиться больше, чем героев, то для страны наступают смутные времена, которым предшествует нравственная деградация общества. Например, в последние годы правления Ивана Грозного моральные основы русского общества были существенно подорваны. Поэтому после его смерти наступили смутные времена. То же самое произошло и после развала Советского Союза. Из-за массового предательства и алчности людей, оказавшихся во власти и около неё, была разрушена и разворована великая страна и развязана первая чеченская война. По этой же причине мы проиграли эту войну в 1996 году.
- В это время я был в Москве, восстанавливался после полученных ранений. Но я видел, как наши войска, под улюлюканье и гогот чеченцев, покидают Чечню. Если откровенно, то в этот момент мне просто жить не хотелось. Я до сих пор не могу понять, за что гибли мои товарищи? Может Вы, товарищ подполковник, объясните мне, как такое могло произойти?
- Не хочется бередить старые раны, но я понимаю, что для тебя это важно. Поэтому готов поделиться с тобой своими соображениями на этот счет. Так, вот: по мнению военных аналитиков, война могла бы закончиться уже летом или осенью 95-го. К этому времени все бандформирования были выбиты с равнинной части Чечни и заперты в горах. Но кому-то на самом верху нашей власти очень хотелось продолжить войну. Поэтому было объявлено перемирие. Не могу поручиться за достоверность, но я от кого-то слышал, что в одном из своих интервью, Басаев хвалился, что это перемирие стоило ему и его покровителям семь миллионов долларов…
Алексей слушал, а его воображение «рисовало» картины того самого рокового лета 95-го года, когда нашим войскам было запрещено применять самолеты и тяжелое вооружение, даже в целях самообороны. Конечно же, он вспомнил и тот роковой бой, в котором погиб его друг…
- … За время перемирия боевики восстановили свою боеспособность и война продолжилась. И таких странных перемирий было не одно. Что касается сдачи Грозного и подписания Хасавюртовского соглашения, то здесь сошлись интересы многих политических авантюристов, а по сути, преступников. Потому что каждая воюющая сторона и каждый отдельный политик решали свои личные проблемы ценой многих тысяч жизней наших солдат и мирных граждан. – Щербина сделал паузу в рассказе, налил из стоящего на столе заварного чайника в эмалированную кружку давно остывший чай. Потом он выдвинул ящик стола, достал из него еще одну кружку и предложил Алексею:
- Чайку не желаешь? Правда, холодный…?
- Нет, спасибо. – Алексею было не до чая. Он жадно впитывал в себя каждое слово рассказчика.
- А я выпью, а то от такого разговора в горле пересохло. – Отпив из кружки несколько глотков, подполковник продолжил свой рассказ:
- 24-го мая федеральные войска разгромили основной укрепленный центр боевиков в Бамуте. Противник понес весьма ощутимые потери. Развивая успех, можно было в короткие сроки завершить уничтожение разрозненных бандитских группировок. Но на носу были президентские выборы. Поэтому 27 мая Президент Ельцин и чеченский лидер Зелимхан Яндарбиев подписали соглашение о прекращении боевых действий. Наши командиры и солдаты были в замешательстве. Прекратить боевые действия в переломный момент – значит упустить победу. Моральный дух в войсках был подорван. А в это время боевики, оправившись от поражения, стали наращивать свою боевую мощь. Небольшими группами они просачивались в Грозный и занимали ключевые позиции. Многие наши блокпосты к началу августа оказались отрезанными от основных сил. Рано утром 6-го августа дополнительны силы боевиков с нескольких направлений вошли в город и атаковали блокпосты и места дислокаций наших войск. Начались тяжелые позиционные бои за каждый дом и этаж, за каждый блокпост. На некоторых участках боевикам удалось потеснить наши войска. Но к 13-му августа федеральным войскам удалось выправить положение. Город был блокирован со всех сторон. Жителям было предложено покинуть город по специально предоставленному «коридору». Многие полевые командиры боевиков были в панике. В эти дни, по сути, решалась судьба всей военной компании.
Но в ход события вмешался новоиспеченный секретарь Совета безопасности России. Он был наделен особыми полномочиями Президента РФ. С ним, в качестве помощника, приехал приближенный к «семье» бизнесмен и чиновник. Вместе они настояли на прекращении боевых действий. А через несколько дней было подписано Хасавюртовское соглашение. Наши войска уже в качестве проигравшей стороны стали покидать Чечню .
- Я могу еще понять предательство продажного бизнесмена. Он во всем ищет свою выгоду. Но для чего этому секретарю Совбеза надо было прекращать войну? Ведь он же сам тоже генерал. Разве он не понимал, что делает? – С нескрываемым возмущением спросил Алексей.
- Думаю, что он особо и не задумывался о последствиях. Внезапно свалившаяся на него неограниченная власть, очевидно, замутила его разум. Он наслаждался, унижая боевых генералов, многие из которых были настоящими героями, а его честолюбие и гордыня были непомерными. Создавая себе имидж «спасителя нации», он предал свою воюющую армию, и не только её…

45. Новое назначение

Ясным февральским днем Алексей, покинув теплую, но душноватую кабину попутного грузовика, ехавшего в составе колонны, вновь оказался в Хасавюрте. Ночью слегка подморозило. Но к середине дня солнце стало припекать уже по-весеннему, и сероватый рыхлый снег местами стал превращаться в лужицы. После душной и тряской кабины свежий весенний воздух пьянил и бодрил одновременно. Алексей дышал полной грудью и радовался, что наконец-то он едет домой к своим родным и близким, к своему сыну, которого еще не видел.
В соответствии с новым контрактом, Алексею предстояло продолжить свою военную службу, уже в офицерском звании, на одном из учебных полигонов ГРУ где-то в Подмосковье.
Алексей стал мысленно перебирать дела, которые ему необходимо переделать до отъезда в Москву: отметиться в штабе ГРУ и получить сопроводительные документы, а заодно навестить майора Филина; получить в финотделе причитающиеся ему «боевые»; купить билет на поезд  до Москвы и дать телеграмму родителям о дате своего прибытия. Вроде бы и все…. Да, чуть не забыл: надо еще получить новое офицерское обмундирование. И желательно все это сделать за сегодняшний день, чтобы быстрее выехать домой.
В кадровом отделе штаба, благодаря стараниям Щербины, все документы на лейтенанта Кузнецова были готовы. Согласно предписанию, Алексей в течение трех дней по прибытию в Москву, должен был явиться в соответствующий отдел ГРУ.
Получив документы, Алексей постучался в уже знакомую ему дверь, за которой располагался кабинет майора Филина. Услышав за дверью еле различимое «войдите», Алексей вошел и доложил:
- Здравия желаю, товарищ майор! Лейтенант Кузнецов…
- О, какие люди, - перебил доклад Алексея поднявшийся из-за стола Филин. – Рад тебя видеть в полном здравии.
Майор явно был в хорошем расположении духа. Широко улыбаясь, он подошел к Алексею и крепко пожал ему руку.
- Наслышан о твоих подвигах и успехах и от Селина, и от Щербины. Искренне рад за тебя. Присаживайся. Рассказывай, какие у тебя планы или проблемы. Может чем смогу помочь.
Алексей в нескольких словах рассказал о том, что ему еще предстоит сделать до своего отъезда. Выслушав, Филин предложил:
- Я подключу к твоим проблемам лейтенанта Синичкина с машиной. И вы к вечеру переделаете все необходимые дела. Вот только с получением «боевых» могут возникнуть проблемы. Но если что, обращайся опять ко мне.
Филин позвонил по телефону и дал необходимые распоряжения лейтенанту Синичкину. Потом он обратился к Алексею:
- Так, у крыльца тебя уже ждет Володя Синичкин. Минут через пять подойдет машина, и в путь. Желаю успеха.
Синичкин встретил Алексея как давнего знакомого. Он уже не пытался напускать на себя чрезмерную важность, как делал это в их первую встречу, а был искренне рад. Ему, работнику штаба, даже льстило то, что судьба свела его с полевым разведчиком, участвовавшим в многочисленных боевых операциях и не раз смотревшим смерти в глаза.
Сначала они заехали на вокзал, чтобы узнать расписание поездов и приобрести билет. Ближайший поезд на Москву уходил на следующий день вечером. Алексей приобрел билет, надеясь до отхода поезда уладить все дела. Потом он дал телеграмму о дате прибытия поезда своим родителям. Получение новой амуниции тоже не заняло много времени. Заведующий складом – невысокий полноватый прапорщик, с редкими, коротко стриженными русыми волосами, курносым, слегка одутловатым лицом и зеленоватыми глазами, намётанным взглядом окинул Алексея, и с первого раза вынес ему нужное обмундирование. Когда Алексей надел обновку, Синичкин не сдержал своего восхищения:
- Красавец, да и только! А форма – сидит как влитая.
- Ваш размерчик, товарищ лейтенант, - не без гордости за свое мастерство, констатировал завскладом…
Покинул склад Алексей уже в новой офицерской форме, которая, несмотря на одобрительные возгласы и взгляды Синичкина, и завсклада, казалась ему менее удобной, чем видавшая виды старая солдатская. Он, не без сожаления, оставил её на складе, к явному удовольствию прапорщика.
Финансовое подразделение, где контрактникам выдавали их «боевые», находилась на окраине города, в сером двухэтажном здании с зарешеченными окнами. По всему периметру здание было огорожено глухим железобетонным забором с железными воротами и такой же калиткой. В калитку было встроено окошко, вокруг которого и около калитки толпились в засаленных штанах и поношенных бушлатах солдаты-контрактники.
Выйдя с Синичкиным из УАЗика и подойдя к калитке, Алексей сразу заметил среди стоявших солдат коренастую фигуру Романа  Самарина.
- Роман, а ты здесь что делаешь? – обрадовался Алексей неожиданной встрече.
- Лёха, ты ли это? – нерешительно направился в сторону Алексея Самарин. Подойдя поближе и, видимо, удостоверившись в том, что перед ним действительно его бывший командир, он восторженно развел руки: - Ну, ты даёшь. Генерал, да и только!
Сослуживцы сначала пожали друг другу руки, но потом, не сдержав эмоций, крепко по-мужски обнялись. Когда страсти немного улеглись, Алексей обратился к стоявшему рядом и с интересом наблюдавшему за встречей сослуживцев Синичкину:
- Володя, познакомься -  мой боевой товарищ и классный разведчик Роман  Самарин…
Синичкин сдержанно представился и пожал руку Роману.
- Ну, давай рассказывай, что ты тут делаешь? – обратился Алексей к бывшему сослуживцу.
- Да вот, ждем, когда нам выдадут наши «боевые».
- А что, сегодня не выдают? – забеспокоился Алексей. – Я ведь тоже за «боевыми» приехал.
- Значит ты ещё не в курсе?
- В курсе чего? – спросил Алексей, а сам вопросительно посмотрел на Синичкина, который еще в машине говорил, что с получением «боевых» могут быть осложнения.
- А того, что деньги здесь выдают, кому хотят и когда хотят. Я в этой дыре торчу уже две недели. И каждый день мне говорят, то денег мало завезли и на всех не хватило, то какие-то бумаги надо уточнить, ну и все такое. А сами элементарно вымогают взятку. Кто соглашается, тому сразу и выдают.
- И много просят?
- Не менее одной трети от причитающегося.
- Ни фига себе, - только и сумел вымолвить возмущенный Алексей.
- А ты пойди, попробуй. Может у тебя и получится. Всё-таки офицер, а не хрен собачий, - с иронией в голосе посоветовал Роман.
- Алексей подошел к калитке и постучал в закрытое окошко. Щелкнул засов и, в открывшемся квадрате показалось недовольное лицо.
- Ну чего ещё? – пробасил сердитый голос.
- Мне надо документы подать на получение «боевых».
«Лицо» оценивающе посмотрело на Алексея и буркнуло «проходи». Щёлкнул нижний засов и калитка приоткрылась, пропуская Алексея во двор «крепости», как мысленно охарактеризовал он это финансовое подразделение.
- Войдёте внутрь, и налево по коридору последняя дверь справа, - разъяснил Алексею высокий, плотно сбитый охранник в камуфляжной форме без знаков различия. «Блатной какой-то», подумал Алексей.
За указанной охранником дверью в кабинете Алексея встретил среднего роста полноватый майор, чем-то напоминавший ему розовощекого, женоподобного майора из военкомата, который никак не мог понять, для чего Алексей хотел летом 96-го вернуться в Чечню. «Как будто их специально подбирают», с неприязнью подумал Алексей. Майор вежливо ответил на приветствие и предложил присесть. Взяв у Алексея платежные документы, он внимательно их изучил и констатировал:
- Документы в порядке. Деньги Вы сможете получить. Но придется немного подождать.
- А чего собственно ждать и сколько? У меня билет на завтра.
- Сочувствую, но ничем помочь не могу. С завозом денег у нас проблема. Сколько придется ждать, я тоже не знаю. Видели, сколько таких как Вы там, за воротами?
- Но это же, чёрте что! – возмутился Алексей. – Люди мёрзли в окопах, рисковали жизнью, а Вы здесь над ними издеваетесь.
- Уверяю Вас, я здесь непричём, - невозмутимо отвечал майор.
Алексей понял, что в лице женоподобного майора он столкнулся с «великой китайской стеной» российского бюрократизма. И так просто эту «цитадель» не возьмешь. «Взорвать бы эту крепость», подумал Алексей, покидая кабинет. Выйдя во двор, он почти нос к носу столкнулся с высоким худощавым мужчиной лет тридцати пяти, одетого в такую же камуфляжную форму, как и  впускавший его сюда охранник.
- Ну, что, лейтенант, есть проблемы?  - с наигранным участием спросил мужчина.
- Есть, только ты тут причём? – недовольно пробурчал Алексей, как бы отмахиваясь от назойливой мухи.
- Обижаешь начальник. Я как раз тот, кто тебе нужен.
Алексей только теперь понял, что передним стоит один из «винтиков» хорошо отлаженной системы отъема денег. Но для интереса он все же решил спросить о цене вопроса.
- А «боевые» получить поможешь?
- Не вопрос. Только надо нужным людям немного отстегнуть.
- «Немного» - это сколько? – с интересом спросил Алексей.
- С тебя, по свойски, всего лишь одна треть от общей суммы, - великодушно пообещал «винтик», как будто он сам отдавал хорошему человеку часть своих денег.
 Алексей еле сдержал желание врезать нежданному «добродетелю» в самодовольную, с плутовскими глазами рожу.
- Я должен кое с кем посоветоваться, - лишь сказал он «винтику» и пошел к калитке.
- Только не тяни, а то ставки могут вырасти…, - услышал Алексей, покидая двор «крепости».
- Ну, что…? – с нетерпением спросил поджидавший Алексея у УАЗика Роман. Синичкин в это время сидел вместе с водителем в машине с работавшим мотором, видимо грелся.
- А ничего. Все глухо как в танке.
- И что дальше...? - спросил, вышедший из машины Синичкин.
- Надо ехать к Филину. Он обещал помочь, - определился Алексей, и направился было к машине, но тут его за руку взял Роман и попросил с мольбой в голосе:
- Лёха, одолжи мне на пару пузырей, а то выпить хочется – мочи нет.
Алексей внимательно посмотрел на сослуживца и только сейчас обратил внимание на то, что лицо Романа слегка оплыло, видимо от систематической пьянки, а сам он исторгает остатки винного перегара.
- Да ты, никак в загуле? - встревожился Алексей.
- Загул не загул, но мы с ребятами здесь квасим постоянно. А что еще остается делать? – пытался оправдаться Роман.
- Денег я тебе, конечно, дам. Но прошу тебя – не набирайся. Я попозже к тебе еще заеду. Может, вечерком посидим вместе.
Алексей достал из кармана деньги, полученные им непосредственно в финотделе ГРУ в качестве офицерской получки и командировочных, и мысленно поблагодарил судьбу за то, что хотя бы эти деньги ему  выдали как положено. Он отсчитал нужную сумму и протянул Роману.
- Спасибо, командир – выручил. А то башка с утра гудит как трансформатор под напряжением.
- Да, кстати, где тебя искать, если что? – спросил Алексей.
- Видишь, вон там вдали барак? Вот там мы все и обитаем, как стадо бандерлогов…
Филин спокойно выслушал эмоциональный рассказ Алексей о финансовой «крепости» и также спокойно, по-деловому сказал:
- Я так и думал, что возникнут проблемы. Ну что ж, попробую тебе помочь.
- Как, только мне? А как же другие, которые там уже по две недели торчат и…?
- Послушай, лейтенант, - строго перебил его Филин. – Я не уполномочен решать финансовые проблемы всех контрактников. Долбить головой в стену – себе дороже. – И уже более мягко, по-свойски, продолжил: - Пойми ты, дурья башка. Это – система, вершина которой уходит на самый верх. Тут даже президентских полномочий не хватит, чтобы в одночасье навести порядок. И ещё. Хочу тебе по-дружески посоветовать на будущее. Не будь таким прямолинейным максималистом. Мир гораздо сложнее, чем порой кажется. Надо уметь находить компромиссы. Вот я сейчас позвоню кое-кому и попробую решить твою проблему.
- Товарищ майор, а можно помочь еще одному человеку?
- Что за человек?
- Мой сослуживец. Отличный разведчик и отважный боец. Уже две недели здесь торчит. Боюсь, сопьется окончательно.
- Ладно. Давай попробую. Назови фамилию и имя твоего бойца.
- Роман Иванович Самарин.
Филин сел за стол и стал звонить сначала какому-то Михаилу Павловичу, а потом Виктору Яковлевичу. При этом он дипломатично начинал разговор о каких-то посторонних делах, вроде «здоровья» или «погоды», а потом уже переходил к финансам. Закончив последний разговор, Филин повернулся к сидевшему рядом Алексею и с чувством исполненного долга, сказал:
- Ну, вот. Решил я твои и твоего сослуживца финансовые проблемы. Сегодня поздно – касса уже закрыта. Завтра подойдите к часу дня прямо к кассе. Там вас будут уже ждать. Но по десять процентов «комиссионных» с вас, все же, возьмут. Ничего не поделаешь. Система не желает упускать свою прибыль даже ради хороших отношений. Но это уже по-божески. Как сказал мне о вас один «добродетель», которому я только что звонил: «с паршивой овцы, хоть шерсти клок»…
День уже плавно перешел в вечер, когда Алексей с Володей Синичкиным освободились от дел и решили посидеть в каком-нибудь ресторане - «обмыть» лейтенантское звание Алексея. Но, прежде чем отпустить УАЗик, Алексей предложил заехать за Романом. Синичкину это, видимо, не очень понравилось, но он не стал возражать.
Подъехав к бараку и выйдя из машины, Алексей сразу уловил знакомый армейский запах бесхозного проживания значительного количества мужиков. Пахло кислыми солдатскими щами, горелой одеждой, сивушной блевотиной и «ароматом» отхожих мест. В самом бараке ко всем этим запахам добавился устойчивый «аромат» прелых носков и портянок.
Романа Алексей нашел спящим на нижнем ярусе двухярусной кровати, которыми был заставлен весь барак. Он попытался разбудить сослуживца, но тот только мычал в ответ на просьбы и физические воздействия Алексея.
- Дохлый номер, лейтенант, - заговорил дремавший на соседней кровати контрактник. – Теперь его до утра даже пушкой не разбудишь.
- Ну и свинарник вы здесь развели, - обратился к контрактнику Алексей, перестав тормошить Романа.
- А что поделаешь. Гадить все мастаки, а вот убираться никто не хочет. Все считают это ниже своего достоинства. Вот и живем как свиньи.
- Вас здесь хоть кормят? – полюбопытствовал Алексей.
- Два раза в день привозят баланду. В обед дают щи из квашеной капусты, да такие кислые, как уксус. Видать капуста та давно уж забродила. Но для похмелья – самое оно. А вечером обычно дают пустую кашу. В общем, жить можно...
При разговоре о еде желудок Алексея тоскливо заурчал, как бы напоминая о том, что в нем с утра почти ничего не было. Покинув барак, Алексей поспешил к машине, чтобы как можно быстрее доехать до какого-нибудь кафе или ресторана. Синичкин предложил зайти в хорошо известную ему шашлычную, в которой, по его словам, и выпивку подают не палёную и шашлыки из свежей баранины. Так они и поступили.
На следующий день около часа дня Алексей с Синичкиным подъехали к бараку за Романом. Они застали его в нормальном состоянии, деловито возившегося с котелком. Контрактники готовились к обеду. И только тут Алексей понял, почему ему с Романом назначили получение денег на час дня. Это время обеденного перерыва. Следовательно, у заветной калитки будет меньше любопытных глаз.
Алексей понимал, что получая деньги через посредника и отдавая часть этих денег «системе», он невольно способствует функционированию этой преступной организации. Ему было стыдно перед теми, кто ежедневно толпился у калитки «крепости», пытаясь получить то, что им принадлежало по праву. Но он уже понял: «система» функционирует так, что любой, кто с ней соприкасается, вольно или невольно вовлекается в ее деятельность и своими собственными ресурсами подпитывает эту паразитическую структуру. При этом «система» стремится вовлечь в свои сети как можно больше людей, а лучше – все общество, чтобы всех «замазать» и сделать соучастниками. Основными аргументами для оправдания деятельности «системы» становятся: «все воруют», «все берут взятки», «без этого нельзя». В этих условиях наиболее обделенными становятся честные люди или те, кто в силу своего социального положения не имеет возможности воровать или брать взятки. Кто пытается встать на пути – того «система» лишает ресурсов, звания, должности, сажает в тюрьму или уничтожает физически. Зато тех, кто всячески способствует функционированию «системы», она поощряет. Поэтому успешными становятся наиболее алчные и подлые, те, кто готов ради  вожделенной наживы предавать даже своих родных и близких.  Алексей понимал, что он тоже невольно, хотя и в качестве жертвы, вовлечен в эту «систему», но в сложившейся ситуации что-либо изменить  он не мог.
Когда Алексей с Романом вышли из «крепости» уже с деньгами, Роман предложил немедленно обмыть это дело. И тут Алексей понял, что этот парень вряд ли остановится, пока здесь же в бараке не пропьет все полученные деньги. Решение пришло мгновенно, как в условиях скоротечного боя, и он приказным тоном обратился к Роману:
- Так, мы сейчас едем к твоему бараку. Ты забираешь там свои вещи и мы едим на вокзал за билетами. Тебе, кстати, куда ехать?
- До Ростова-на-Дону.
- Вот и хорошо. Если есть билеты – поедем вместе…
Билетов на московский поезд не оказалось. Но на поезд до Ростова-на-Дону, который уходил буквально через час, билеты были. Поэтому уже через час Алексей с чувством облегчения проводил Романа. Предварительно они вместе дозвонились до родителей Романа и Алексей настойчиво попросил встретить сына прямо на вокзале.