О бедном доценте замолвил я слово

Как много прожито, как мало я успел,
И мне не переделать нужных дел,
Что выпали на мой короткий век,
А время убыстряет свой разбег,
И годы, словно дни, бегут, летят,
Их не сдержать и не вернуть назад!

Я отдал институту много лет,
А проку в этом, прямо скажем, нет.
Нет ни квартиры у меня, ни дачи,
И мимо проплывает миг удачи.
Его нельзя сейчас мне упустить,
Иначе лучше пулю в лоб пустить.


...Так думал Боря (вовсе не повеса),
Благословенный волею Гермеса,
И поклонившись прочим всем богам,
К турецким отправляясь берегам.


Итак, позвольте мне, читатель терпеливый,
Своей строкой неторопливой,
С героем повести моей,
Вас познакомить поскорей.


Доцент Борис - хороший мой приятель,
Всю жизнь в Москве на кафедре горбатил.
Студентам не особо докучал,
Зарплату регулярно получал,
И был доцент по жизни уважаем,
В Ученые советы приглашаем.


Преподавал он разные науки.
А между тем, совсем не ради скуки.
Мечтал о демократии доцент,
И думал, что придет такой момент,
Когда Россия, поменяя строй,
Вольется в рынок общий - мировой.


Так жил он не совсем в большом достатке,
(Но деньги, впрочем, тратил без оглядки),
Пока не подоспела перестройка.
Ее Борис терпел довольно стойко.
Наивно думал наш герой,
Что демократия уже не за горой.
Что скоро поулягутся все страсти,
Придут порядочные люди к власти,
И заживем в довольстве и на воле,
Как нас еще учили в детстве, в школе.


Но тут пришла приватизации пора,
И стали все с утра и до утра
Растаскивать страну налево и направо,
И развалилась вся могучая держава.
(За что народ всегда у нас боролся,
На то, видать, и вправду напоролся).


На смену бывшей партноменклатуре
Пришли воры уже совсем в натуре.
И завертелась перестройка:
Торгуют государством бойко
И новой супербюрократ,
И старый босс - дегенерат.
А киллер при властях "народных"
Ведет отстрел всех неугодных,
И данью облагает тех,
Кому сопутствовал когда- нибудь успех.


Узнала Русь и новых коммерсантов,
И тысячи растоптанных талантов,
И волчий капитал в овечьей шкуре,
И панихиду по науке и культуре.

Всё засветилось в этих испытаньях,
В коллапсе несбывшейся мечты,
И нищета души в богатых одеяньях,
И щедрость гениев в обличьях нищеты.


Дворцы культуры и музеи
По ветру наш бюджет развеял.
Пустил он по миру науку и ученых,
В реальной жизни несмышленых,
А заодно - врачей, учителей, студентов...
Зато в деревне каждой - выбирают президентов.


А сколько разного сомнительного люду
Вдруг появилося повсюду:
В метро и переходах - попрошайки,
На рынках - вышибалов шайки,
Кругом воры, бомжи и проститутки,-
Ну, в общем, контингент довольно жуткий.
Так после бури, что взмутила дно,
Наверх всплывает разное …оно.


Жить стало трудно Боре в институте.
На кафедре доходов никаких по сути,
А между тем в стране никто ничто не производит,
И всяк в торговле жизни смысл находит.

Решил доцент зарыть свои научные таланты,
И как и все, податься в коммерсанты,
А для раскрутки капитала
К турецким берегам Борис отправился сначала.
В далекой Турции коммерческий успех
Давно с надеждой поджидает всех.


II

И вот наш Боря в Турции желанной,
Идет он к рынку тропкой караванной,
А всюду шум и гам косноязычный,
Для слуха русского довольно непривычный,
А в переулках басурманских узких
Полным- полно советских, наших, русских.
И где не ступит наш доцент отважный,
Он всюду слышит мат многоэтажный,
А вслед ему летит издалека
Охрипший голос ишака.


И вот увидел Боря рынок вожделенный:
Красив, богат, как Китеж-град нетленный.
Кругом товарки, милые как феи,
А рядом турки наглые, евреи
Торгуют фирменным товаром,
А оптом отдают почти задаром.

Вот рядом шустрые армяне
Бега проводят тараканьи,
А венгры из соседней лавки
Все норовят удвоить ставки.

Под солнцем африканец грузный
Торгует в лавочке арбузной,

И под мычание и вой

Трясет арбуз над головой.

Вот предлагают сувениры греки,
Кругом вина и пива льются реки,
И манит люд к себе издалека
Пьянящий запах шашлыка.


Решил Борис, не тратя время даром,
Обзавестись коммерческим товаром.


Купил два пуда по дешевке мыла,
На всякий случай, чтоб в запасе было.
Купил противогазов сотню,
И думал, что продаст потом в Капотню
(Там день и ночь удушие и чад,
Противогазу каждый будет рад).

Чтоб комаров морить и тараканов,
Купил Борис отравы сотни три стаканов.
В России каждый знает- эти твари
Всех москвичей давно уже достали.


Купил малиновых полсотни пиджаков
Для наших новых русских чудаков.
Потом он приобрел для сына
Толь скрипку, толи пианино -
Пускай играет сын по вечерам,
На радость всем соседям и друзьям.

Жене купил он паранджу и шаровары тоже
На женщину с Востока чтоб была она похожа.
Для тещи приобрел коробку бигудей,
Чтоб было все как у порядочных людей.


Купил изюма на четыре цента,
Чтоб угостить знакомого доцента.
Зав. кафедрой - из хрусталя бокал,
Чтоб полный браги глаз его ласкал.
Подруге приобрел дезодорант,
Чтоб освежала страсть любовных ран.


Набрал еще он разного товара.
Потом нанял верблюдов пару,
Три ишака, повозку, мула,
Вина бочонок для загула.
Перекрестил наш Боря грудь,
И тронулся в обратный путь.


III

Как ветер подгоняет тучи,
Так страсть наживы - караван идущий.
Идет он через горы и долины,
Свершая ритуал купцов старинный.
Идет он через села, города,
Где не бывал доцент наш никогда.


Вот Боря в звонкой колеснице
К российской подкатил границе,
Слегка устав, немного пьян,
За ним с товаром караван.

Но тут ему не повезло -
Таможня не дает добро.
Таможники, крутые до предела,
С особым рвением взялись за дело:
Один на шмотки зенки косит,
Другой на лапу баксы просит,
И каждый, видно, негодяй.
И каждому на лапу дай.


Взмолился Боря: "Боже правый!
Нечистый правит сей заставой!
Кругом мздоимство и обман,
Растащат плуты караван!"


Молился Боря, чертыхался,
Все сохранить товар старался,
Но дрогнула его рука -
Все продал Боря с молотка.


За все тревоги и лишенья
Нашел он в водке утешенье.

Купил бутылок десять зелья,
Пивка, боржоми на похмелье,
Купил селедки, крабов, пиццу
И возвратился вновь в столицу.

И лишь на кафедре родной
Нашел он счастье и покой.

ххх
Мораль сей повести, наверно, очевидна -
И за себя, и за державу стыдно.

1994 г.